Волчица
Рассвет ушел, сменившись вечной тьмою,
Как будто в космос распахнулись двери,
А где-то раздается волчий вой,
В душе усталой пробуждая зверя.
Я вспоминаю - есть другой язык,
Там нет названья для любви и боли,
Я предвкушаю чей-то слабый крик,
И на клыках соленый привкус крови…
Я пробираюсь темной стороной,
Мне нравиться играть с живыми в прятки,
Они бояться встретиться со мной
И ощутить зубов стальную хватку.
Я не собака - не на поводу,
Я ненавижу тех, кого любила,
Там, где никто не ступит, я пройду,
И буду спать на брошенной могиле.
Вокруг меня раскрыл объятья лес,
К моей душе протягивая руки,
Я где - то потеряла с шеи крест,
Я слышу песни колдовские звуки.
Брожу у храма…есть же где - то Бог!
Но только ветер загасил все свечи,
А в сердце слышен чей - то тихий зов,
И я опять иду ему навстречу.
То голос тьмы, далекий волчий вой:
Я скоро все людское позабуду,
И распрощаюсь с золотой тюрьмой,
Сменив огонь костра на злую вьюгу.
Моя душа безсолнечно пуста,
Как темный, предрассветный час зимою,
Но лишь теперь я стала так чиста,
Как снег, укрывший все своей рукою.
Там, где - то там чернеют города,
Там снег растаял под напором стали,
Там грязь в глазах, не ведавших стыда,
Там, то, что не нашли, что не создали.
Но это там, а здесь давно зима,
И темный мех весь побелел от снега,
Здесь умирает призрачная тьма,
Здесь только лед, безмолвие, да небо.
Я не боюсь; здесь страху места нет,
Душа жива под коркой льда и вьюги,
И я ложусь на белый - белый снег
И вспоминаю имена и звуки….

.:: Волчонок ::.

Мрачная злоба в холодных глазах.
Сжатые зубы.
Кривая усмешка змеёй заползла
На бледные губы.
Это больше не я. Это - хмурый волчонок,
Одичавшего мира жестокий потомок.

Он готов разорвать этот мир на части.
Он так жаждал любви, так мечтал о счастье!
Не найдя ничего, свою тёплую душу
Спрятал внутрь, чтоб никто её сон не нарушил.
Зубы оскалил, глазами сверкнул -
И бежит, огрызаясь на слепую луну...

Сердце наполнил отчаянный ветер,
Обречённостью сменилась безмятежность...
И всё же есть он - лишь один на свете -
Кто способен позвать из души моей нежность.

Да, он есть, но он будто бы просто смеётся -
И, играя, ранит душу волчонку до крови.
Повстречав - поцелует, чуть-чуть улыбнётся,
Но - уйдёт. А волчонок вновь дичает - от боли.

От волка человеку.

Вы подошли и плюнули мне в душу
За то, что не похожа я на вас.
Конечно, людям злобный волк не нужен...
Но знайте: Волк хотя бы не предаст.

Вы можете назвать меня убогой,
И маленькой, и глупой, и больной...
Поплачьтесь обо мне своему богу,
И может он расправится со мной.

Мне в жизни легче, ибо я ничтожна,
Но тяжелее, потому что я одна.
Жить волку меж людей ужасно сложно!
Но разве боль моя для вас важна?..

Снежная волчица.

Белоснежной волчицей я стала –
Жить как все – надоело, устала!
Снег ложится на землю и тает…
Я – Волчица, что бродит без стаи.

Выхожу по ночам на охоту,
Чтоб развеять тоску и заботу.
Я теперь вне истории общества,
Я ему предпочла одиночество!

Тошно мне от желанья наживы –
Гордость с совестью во мне ещё живы.
Мне претит быть такой же, как все,
Видно я не такая совсем…

Мне спокойней в своей конуре,
Возвращаться в неё на заре,
Упиваться свободой, как ядом,
Наслаждаясь, что нет людей рядом.

Люди даже не волки, а хуже,
Им никто, кроме них и не нужен,
Хотя все и живут серой стаей,
Но порой друг друга больно кусают!

Нету сил с этим дольше мириться!
Я другая, я цвета снега Волчица,
Я живу вне закона и общества,
Без фамилии, имени, отчества…

Белизной я со снегом сливаюсь,
В чистоте его в миг растворяясь.
Даже если снег однажды растает,
Всё равно не вернусь в эту стаю…

Волчьи размышления

Как странно, что люди крадутся обычно на задних
Диковинна жизнь их, привычки повадки и жадность
И объясняются на языках люди разных...
Не в диалектах, а в понимании кроется разность

Дикая кошка, и та никогда не бросает потомство
Жизнью своей за него заплатить не боится
Но почему же они, не взирая к назнаньям упорство,
Так не смогли до сих пор доброте у неё научиться?

Странно смотреть на того, кого звать человеком
Зверь я, но к вам у меня лишь одно состраданье
"Звери и люди"... иль смысл поменял кто-то с веком,
Или же нас называя, попутали с вами названья...

Ужасно быть тем, кто находит в убийстве потеху
Кого забавляют смертельные, рваные раны
Прощения нет погребальному, злобному смеху…
Но хуже всего лицемерить и ставить капканы....

Из рук ты волка угощала.

Из рук ты волка угощала.
Он привыкал к рукам твоим.
Непросто было поначалу
Понять друг друга вам двоим.

Ты день за днем, за словом слово
Вела уроки доброты.
Стал находить он смысл особый,
Во всем, чего касалась ты.

Из рук твоих по доброй воле
Поймать мог розу на лету-
И захмелеть от вкуса крови
В исколотом шипами рту.

А ты ему трепала холку
И зарывалась в шерсть лицом...
Ты знала главное - что волку
Вовек не стать домашним псом.

Ты привыкала к мукам боли,
Что раставание сулит:
Ведь волк - он твой, пока на воле.
На цепь посадишь - загрустит,

Натянет цепь, на зуб проверит,
И полоснет по сердцу вой...
Переменившись, он изменит:
Как будто здесь - но не с тобой.

Пусть лучше он в лесу холодном,
Один, не жалуясь судьбе,
Голодный, верный и свободный
Поет и плачет о тебе!

Каннибал.

Все былдо ясно с самого начала.
Лось уходил, не замедляя бег.
Ты на боку, повержена, лежала,
Беспомощно взрывая лапой снег.

Нам и двоим немного шансов было
На той охоте...Где тут одному!
Как грациозно, гордо уходила
Жизнь наша прочь, в напрыгнувшую тьму!

Я слышал все: как хруснул позвоночник,
Как захлебнулся болью краткий крик,
Как скрипнули над нами створки волчьих
Небесных врат, приблизив скорбный миг...

Но я все ждал: а вдруг случится чудо,
Ты встанешь, отряхнешься, подойдешь?
Пусть ранена. Пускай без мяса худо,
Но мы вдвоем...Мучительная дрожь

Тебя терзала. Ты лежала рядом,
Глаза в глаза, все больше не моя...
...Вдруг позвала меня как прежде, взглядом:
"Не отпускай! Спаси! Возьми меня!"

О, этот зов! Ты вновь - моя невеста!
Но поначалу растерялся я,
Мне показалось это неуместно...
Глаза пылали: "Я твоя...Твоя!"

Я заскулил и встал, но ты лежала...
И вдруг - как просветление в мозгу:
Я понял все. Так страстно ты желала
Остаться здесь, на этом берегу.

В последний раз нам быть двумя телами,
В последний раз соединиться нам.
В последний раз ударила клыками...
Прощальный поцелуй оставил шрам.

Что было после - я почти не помню.
Над лесом встала алая заря,
А я лежал на обагренном поле,
По капле наполняла жизнь меня.

С тех пор всегда и всюду - ты со мною,
Мы вместе, словно небо и земля,
И на охоте я сильнее вдвое.
Я спас тебя, а ты спасла меня.
------------------------------------------
...И если вдруг волчица молодая
Решит отнять сокровище твое -
Ты не отдашь меня. Я это знаю.
Во мне проснувшись, ты убьешь ее.

Красным…

Красным, красным, красным
Мелькает язык гиены.
Флажками помечены раны -
Стая попала в капканы.

Пятнадцать рвануло из дома,
Взрывая когтями землю;
Успеть бы до леса другого -
Там сложно затягивать петлю.

Одиннадцать на развилке
Прорвали круг града-свинца,
В память вонзились волчатам могилки,
Но каждый обязан бежать до конца.

Семеро вышло к опушке,
Смешалась в пасти кровь и пена,
А дробь бьёт по ушам и свистит над макушкой;
Дикой рысью бежим – немая сцена.

Четверо - в рассыпную,
Жизнь других унёс с собой гул вертолёта.
Жгучие точки стеклянных прицелов
И тут настигают, и … чувство полёта.

Красным, красным, красным
Залило глаза одного, но живого,
Во власти ярости прекрасной,
Разрезе жизни ножевого.

И в сердце застыла унция дроби,
Но движет не сила природы, а честь -
За каждого павшего слышен вой скорби,
За каждого будет стократная месть!

"ЗВЕРЬ"

Я шёл под проливным дождём,
Я, как слепой, бродил в тумане.
А жизнь всё шла, и шла собой,
А я, как будто бы в дурмане.

Всё в "розовых" тонах вокруг,
Друзья, семья, моя работа.
Но где-то глубоко внутри,
Казалось, пропустил я что-то.

Ну, быть не может, что вот так,
Всё гладко, без сучка и камня?
Иль по природе я простак,
Иль жизнь и вправду - очень славна.

Я не могу понять порой,
Своих полночных состояний.
И не списать же мне теперь,
Всё на Луну, её влиянье?!

Конечно, зверь живёт в любом,
Но только спит, и ждёт момента.
Чтоб вырваться наружу враз,
Из этого эксперимента.

Он по природе слишком дик,
И не приемлет свод законов.
Он не нуждается, как мы,
В пустых, словесных перезвонах.

Да, нам удобно жить вот так,
Крича, что мол всегда так жили.
И по-другому не хотим,
Мол так живём, до нас как жили.

А кто же сможет утверждать,
Тем более, так рассуждать?
Ведь всё на что мы уповаем,
Из книг, всегда себе черпаем.

А их, кто пишет, издаёт,
И кто решает, так иль эдак?
Конечно ЧЕЛОВЕК, как МЫ,
Не ошибался разве предок?

Но зверя трудно сбить с пути,
И обмануть архивом пыльным.
Ему не надо знать закон,
Что НАМИ создан, чтоб МЫ "жили".

Перекроить туда-сюда, подтасовать,
Подчистить даты...
И вот, столетие спустя,
Увы, ведь мы - дегенераты!

Но не признаем это мы,
И рот закроем враз любому!
Ведь так удобно, и легко,
Жить только ТАК, не по иному.

Но зверь всё тянет за собой,
На воздух, на траву с росой.
В туман, что виснет у реки,
В дороги пыль, леса, пески...

Он знает, только там свобода.
Где взор яснеет у костра.
И где заря на небосводе,
Ждать, оставляет до утра.

За стаей...

Я лежала без сна, не дыша
Уходила по капле, уходила душа
В неведомую даль под черным покровом спеша
А я теперь чужая, плачу. Люди уходят дела великие верша
А я все также лежу без сна и души
И сны мои не мои, и люди наши - не наши
А я вдруг спрыгнула с кровати и убежала в ночь
Я уходила дальше, я уходила прочь
Я слушала людей не находя к ним интереса
Я уходила под вечный покров знакомого леса
Но вдруг услышала я вой в душе и обернулась к человеку
Я увидела волка в глазах и благодарно я ему навеки
Я выть училась под луной
И уходила луна со мной
Я выла от радости и горя, изливала я душу
Я видела воду, я видела лес, я видела сушу
А потом я нашла стаю в темном бору
Я больше не залезла в тесную нору
Я пошла за стаей темной тенью скользя
И не было такого кто сказал бы - нельзя...

Глаза зверей

Их боль застыла на цветах
Секундной стрелкой равновесья,
И вертикальный страх в глазах
Пылает жаждою возмездья.

Печаль оплавленных зрачков,
Звериный след на циферблате
Забытых солнечных часов
Предупреждают о расплате.

Смотрите, люди, в их глаза!
Вы узнаёте отраженья?
Дрожит звериная слеза,
И в ней – блеск нашего паденья.

Вглядитесь, люди, в пустоту,
Что мы посеяли повсюду,
Предав хрустальную мечту
И разбазарив веру в чудо.

Теперь лесных зверей глаза
На нас глядят сквозь дым с укором,
И беспристрастно небеса
Нас держат на прицеле грома.

Он вылез из норы морозной ночью,
Не зная для чего, без всякой цели.
Метель стонала, снегом облепляя очи,
Срывала, развевая хвою ели...

Душа окована цепями ненависти к людям,
Совсем недавно переполненная радостью, любовью
К всему, что окружало каждый день повсюду,
Теперь стонала, изредка отхаркиваясь кровью.

Мечты стирались в сердце - жизнь диктовала правила игры.
Ступая осторожно, не осознавая толком,
Что твердый шаг лишь больше даст уверенность в себе,
Волчонок незаметно становился Волком.

Непоседа.

Он ловил дождевые капли,
И гонялся за мотыльком.
Он пытался лизнуть ежонка,
И ужовым угнаться хвостом.

Он был глуп и совсем беспечен,
Он любил весь тот мир, что вокруг.
Он был просто маленьким волком,
Что родился недавно тут.

И поэтому, он старался,
Во всё влезть и везде успеть.
Он старался, очень старался,
Чтобы быстренько повзрослеть.

Мать смотрела на это чудо,
Еле держащего себя.
А глаза лишь светились счастьем,
Ведь рожала его - не зря.

Торопитесь, люди...

Полнолуние, наше время.
В эту пору - мы волчье племя.
В эту пору - одно мучение,
Сам период - перевоплощение.

Не понять, тем двуногим тварям,
Что на этом балу - мы правим.
Внутрь загнаны, шкуры меняны,
Даже чувства, и те подменены.

Смрад, рычанье, слюна, клыки,
Кто не с нами, те нам враги.
Не бывает иных вервольфов,
Не услышишь здесь - помоги.

Будь же счастлив, кто проклял нас,
Благодарны мы, каждый раз.
Разделённые, разобщённые,
Мы рождаемся вновь сейчас.

И не важно, видна Луна ли нам,
Нам хватает, что знаем, где она.
Мало времени, на охоту нам,
Всё равно платить, по чужим долгам.

Ведь не помним мы, перехода грань,
Только шкуры треск, блевоту, и рвань.
Человечья тварь, что внутри сидит,
Перехода грань, чует - но молчит.

Мы не рвём зверей, их и нет вокруг,
Но вокруг людей, мы сужаем круг.
Не легенды мы, мы не плоти тлен.
И не нам судить, кем изменен ген.

Кто создал, зачем, и кто вывел нас,
Не известно нам, мир моложе нас.
Но средь древних рас, мы особняком,
Не известно нам, был ли у нас дом.

Блок стоит внутри, вековой запрет,
На рожденье нашем, уже сотни лет.
Нам не умереть, нам не полюбить,
Только ждать Луны, чтоб рычать, не выть.

Нас обходят волки, чуя смрад телес,
Проклятым становится, первозданный лес.
Ужас, страх, смятенье, впереди бегут,
И пустеют сёла, погибает люд.

Не берут нас пули, серебром блестя,
И осина тоже, даже в грудь входя.
Мы давно умеем, геном управлять,
Всё что вам осталось, это нас - сжигать!

Только торопитесь, время есть пока,
Трансмутаций генных, корни ведь в веках!
Наступает время, чужеродных рас,
Торопитесь, люди, время - против вас